— Вы — кузнец?
Голос за спиной раздался так неожиданно, что Василий даже вздрогнул. К тому же он не слышал, чтобы дверь в мастерскую открывалась и кто-то заходил вовнутрь.
— А стучаться не пробовали? — грубо ответил он, слегка разозлившись и на себя, и на проворного клиента.
— Стучаться? Хм… Не пробовала, — ответил голос.
Василий схватил со стола ветошь и, вытирая натруженные руки, медленно обернулся, прокручивая в голове отповедь, которую он сейчас собирался выдать в лицо этого незнакомца. Но слова так и остались где-то в его голове, потому что перед ним стоял весьма необычный клиент.
— Вы не могли бы выправить мне косу? — женским, но слегка хрипловатым голосом спросила гостья.
— Всё, да? Конец? — отбросив тряпку куда-то в угол, вздохнул кузнец.
— Еще не всё, но гораздо хуже, чем раньше, — ответила Смерть.
— Логично, — согласился Василий, — не поспоришь. Что мне теперь нужно делать?
— Выправить косу, — терпеливо повторила Смерть.
— А потом?
— А потом наточить, если это возможно.
Василий бросил взгляд на косу. И действительно, на лезвии были заметны несколько выщербин, да и само лезвие уже пошло волной.
— Это понятно, — кивнул он, — а мне-то что делать? Молиться или вещи собирать? Я просто в первый раз, так сказать…
— А-а-а… Вы об этом, — плечи Смерти затряслись в беззвучном смехе, — нет, я не за вами. Мне просто косу нужно подправить. Сможете?
— Так я не умер? — незаметно ощупывая себя, спросил кузнец.
— Вам виднее. Как вы себя чувствуете?
— Да вроде нормально.
— Нет тошноты, головокружения, болей?
— Н-н-нет, — прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, неуверенно произнес кузнец.
— В таком случае, вам не о чем беспокоиться, — ответила Смерть и протянула ему косу.
Взяв ее в, моментально одеревеневшие руки, Василий принялся осматривать ее с разных сторон. Дел там было на полчаса, но осознание того, кто будет сидеть за спиной и ждать окончания работы, автоматически продляло срок, как минимум, на пару часов.
Переступая ватными ногами, кузнец подошел к наковальне и взял в руки молоток.
— Вы это… Присаживайтесь. Не будете же вы стоять?! — вложив в свой голос все свое гостеприимство и доброжелательность, предложил Василий.
Смерть кивнула и уселась на скамейку, оперевшись спиной на стену.


Работа подходила к концу. Выпрямив лезвие, насколько это было возможно, кузнец, взяв в руку точило, посмотрел на свою гостью.
— Вы меня простите за откровенность, но я просто не могу поверить в то, что держу в руках предмет, с помощью которого было угроблено столько жизней! Ни одно оружие в мире не сможет сравниться с ним. Это поистине невероятно.
Смерть, сидевшая на скамейке в непринужденной позе, и разглядывавшая интерьер мастерской, как-то заметно напряглась. Темный овал капюшона медленно повернулся в сторону кузнеца.
— Что вы сказали? — тихо произнесла она.
— Я сказал, что мне не верится в то, что держу в руках оружие, которое…
— Оружие? Вы сказали оружие?
— Может я не так выразился, просто…
Василий не успел договорить. Смерть, молниеносным движением вскочив с места, через мгновение оказалась прямо перед лицом кузнеца. Края капюшона слегка подрагивали.
— Как ты думаешь, сколько человек я убила? — прошипела она сквозь зубы.
— Я… Я не знаю, — опустив глаза в пол, выдавил из себя Василий.
— Отвечай! — Смерть схватила его за подбородок и подняла голову вверх, — сколько?
— Н-не знаю…
— Сколько? — выкрикнула она прямо в лицо кузнецу.
— Да откуда я знаю сколько их было? — пытаясь отвести взгляд, не своим голосом пропищал кузнец.
Смерть отпустила подбородок и на несколько секунд замолчала. Затем, сгорбившись, она вернулась к скамейке и, тяжело вздохнув, села.
— Значит ты не знаешь, сколько их было? — тихо произнесла она и, не дождавшись ответа, продолжила, — а что, если я скажу тебе, что я никогда, слышишь? Никогда не убила ни одного человека. Что ты на это скажешь?
— Но… А как же?…
— Я никогда не убивала людей. Зачем мне это, если вы сами прекрасно справляетесь с этой миссией? Вы сами убиваете друг друга. Вы! Вы можете убить ради бумажек, ради вашей злости и ненависти, вы даже можете убить просто так, ради развлечения. А когда вам становится этого мало, вы устраиваете войны и убиваете друг друга сотнями и тысячами. Вам просто это нравится. Вы зависимы от чужой крови. И знаешь, что самое противное во всем этом? Вы не можете себе в этом признаться! Вам проще обвинить во всем меня, — она ненадолго замолчала, — ты знаешь, какой я была раньше? Я была красивой девушкой, я встречала души людей с цветами и провожала их до того места, где им суждено быть. Я улыбалась им и помогала забыть о том, что с ними произошло. Это было очень давно… Посмотри, что со мной стало!
Последние слова она выкрикнула и, вскочив со скамейки, сбросила с головы капюшон.
Перед глазами Василия предстало, испещренное морщинами, лицо глубокой старухи. Редкие седые волосы висели спутанными прядями, уголки потрескавшихся губ были неестественно опущены вниз, обнажая нижние зубы, кривыми осколками выглядывающие из-под губы. Но самыми страшными были глаза. Абсолютно выцветшие, ничего не выражающие глаза, уставились на кузнеца.
— Посмотри в кого я превратилась! А знаешь почему? — она сделала шаг в сторону Василия.
— Нет, — сжавшись под ее пристальным взглядом, мотнул он головой.
— Конечно не знаешь, — ухмыльнулась она, — это вы сделали меня такой! Я видела как мать убивает своих детей, я видела как брат убивает брата, я видела как человек за один день может убить сто, двести, триста других человек!.. Я рыдала, смотря на это, я выла от непонимания, от невозможности происходящего, я кричала от ужаса…
Глаза Смерти заблестели.
— Я поменяла свое прекрасное платье на эти черные одежды, чтобы на нем не было видно крови людей, которых я провожала. Я надела капюшон, чтобы люди не видели моих слез. Я больше не дарю им цветы. Вы превратили меня в монстра. А потом обвинили меня во всех грехах. Конечно, это же так просто… — она уставилась на кузнеца немигающим взглядом, — я провожаю вас, я показываю дорогу, я не убиваю людей… Отдай мне мою косу, дурак!
Вырвав из рук кузнеца свое орудие, Смерть развернулась и направилась к выходу из мастерской.
— Можно один вопрос? — послышалось сзади.
— Ты хочешь спросить, зачем мне тогда нужна коса? — остановившись у открытой двери, но не оборачиваясь, спросила она.
— Да.
— Дорога в рай… Она уже давно заросла травой.

В наш век нанотехнологий программирование пола будущего младенца, его внешних данных, даже характера и талантов уже не кажутся научной фантастикой. А что предпринимали наши предки, чтобы родить сына-богатыря или лапушку-дочку?

Рождение ребенка считалось в старину самым главным событием в жизни любой семьи. И к нему своих наследников начинали готовить с самого детства – так же, как и к брачному союзу. Девочкам объясняли, что к мальчикам нужно относиться с уважением, ведь они – будущие мужчины, воины, отцы, главы и защитники рода. А мальчикам внушали, что девочки станут хранительницами домашнего очага и матерями. Нередко девушек сравнивали с Ладой – в славянской мифологии богиней весны, пахоты и сева, покровительницей брака и любви, и потому их нужно было почитать, как божество.

Еще детям говорили, что выбор спутника жизни – это навсегда, и выбирая свою половинку, от которой пойдут дети, человек несет ответственность не только перед собой лично, но и перед всем своим Родом.

Там, у соседей, пир горой, идут смотрины

​Славяне полагали, что очень важно подобрать такую пару своему чаду, чтобы получилось здоровое потомство. И потому, как правило, для молодого человека невесту искали сами родители, сваты (уважаемые члены общины, не обязательно – родственники) или профессиональные свахи. Часто невесту выбирали из других мест – и это было очень правильно с точки зрения генетики, ведь таким образом можно было исключить близкородственные связи.

Когда подходящая кандидатура находилась, родители жениха встречались с родителями невесты, и от этой встречи зависело все. Помимо материальных вопросов и обсуждения приданого, сторона жениха напрямую спрашивала, «чиста» ли девушка, ведь славяне верили, что от гулящей женщины хорошего потомства не дождаться.

Если этот этап переговоров проходил успешно, то назначалась дата смотрин. Молодые люди знакомились друг с другом, а родичи невесты досконально изучали, в каких условиях живет предполагаемый муж. Важно было не только отдать дочь в хороший, зажиточный дом, но и понять, какая судьба ее ожидает. Ведь от того, насколько женщина будет счастлива на новом месте, по мнению наших предков, зависело и то, каких детей она родит.

В случае если пара пришлась друг другу по сердцу, а старшее поколение смогло договориться обо всех остальных нюансах, происходил «сговор», и начиналась подготовка к свадьбе. Кстати, помолвка в старину была делом не быстрым, как минимум – два месяца. Считалось, что за это время молодые смогут лучше присмотреться друг к другу, и принять верное решение.

Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала

В дохристианской Руси дату свадьбы, а впоследствии – и дату зачатия наследников – часто определяли по движению небесных светил. Знающие люди высчитывали самое благоприятное время для этих значимых событий.

К свадьбе родственники старались обустроить молодым собственное жилье: нередко мужчины обоих родов строили напротив отцовской избы еще одну – со всеми необходимыми хозяйственными постройками. Это тоже считалось очень важным для правильного продолжения рода – молодые супруги с самого начала должны были иметь отдельное жилье, но при этом оставаться под присмотром старших, то есть они жили «лицом к лицу». Именно так, по мнению некоторых лингвистов, и появилось слово «улица». На второй день паре дарили домашних животных для дальнейшего обустройства хозяйства.

Чем изобильнее и веселее проходила свадьба, тем, по поверьям, должна быть лучше жизнь новой семьи, тем больше детей в ней родится. Поэтому во время гуляний об экономии никто не помышлял: даже незнакомец мог прийти на пир незваным, и вдоволь угоститься вместе со всеми.

А вот молодых супругов после «официальной части» отправляли в опочивальню, и не тревожили до утра. Считалось, что если молодоженам в этот день удастся зачать первенца, то он будет настоящим подарком богов.

Приемы «генной инженерии» в древности

Зачать здорового младенца со счастливой судьбой, с точки зрения народных верований, было не так уж сложно. Главное – соблюдать определенные правила.

Для того чтобы брачный союз оказался плодовитым, на свадьбу приглашали беременных женщин, осыпали молодых зерном, сажали на колени невесты маленького ребенка и т.д. В некоторых областях существовали и вовсе необычные традиции: например, у восточных славян было принято усаживать молодую жену на сноп, и даже на пчелиный улей.

Пол ребенка старались запрограммировать, подкладывая в постель или под кровать «мужские» либо «женские» предметы. Если хотели сына – то цеп, пилу, топор, борону, соху, инструменты для изготовления лаптей и другое. Если мечтали о дочке, то – ленточку, гребешок, или специальную прялочку, сделанную из лучинок. Верили также, что если мужчина возляжет на супружеское ложе обутым, то получится мальчик, а если обвяжет голову платком – то девочка.

Перед зачатием супругам рекомендовали быть умеренными в еде и питье, алкогольные напитки вообще строго исключались. Важным считалось также чисто прибрать дом, и оставить всякие недобрые мысли. Еще один важный момент – до и после зачатия наши предки старались избегать сквернословия, ведь любое дурное слово может плохо отразиться на будущем малыше.

Очень важным было выбрать правильное время – супругам советовали заниматься продолжением рода не ночью, как это принято сейчас, а на рассвете или днем, ведь именно в это время суток Ярило – бог солнца в славянской мифологии – дает будущим родителям свою светлую животворящую силу. Были и такие поверья: если мать понесла на Ивана Купалу, то ее дитя родится сильным и активным, настоящим сказочным богатырем, а если на Троицу – то благочестивым и мудрым (но это поверье уже из христианских времен).

Существовали свои табу, нарушать которые не следовало, чтобы не родить хилого и несчастного ребенка. Например, считалось дурной приметой «понести» в большие праздники или после похорон – что вполне согласовывается со здравым смыслом.

Для удачного зачатия можно было мысленно обратиться за помощью к своим наиболее плодовитым родственникам, причем даже если этих родственников уже нет в мире живых. Люди верили в помощь Рода, и это служило им своеобразной психотерапией. Еще женщины, мечтавшие забеременеть, делали специальный оберег – рожаницу. Это куколка из лоскутов, которую перевязывали красной и синей лентами (как символ женского и мужского начала). Рожаницу очень берегли и никому ее не показывали.

Практиковалась также «магия узелков» или науз: женщина заплетала на красной нити по узелку в течение 40 дней, читая над ними заговор. Говорили, что науз тоже помогает родить дитя.

Что-то из взглядов наших далеких предков кажется сейчас банальным суеверием, а что-то вполне укладывается в рамки современных представлений. Наверное, важно другое – с какой ответственностью и любовью лично вы будете подходить к продолжению своего собственного Рода.